Что происходит с Лили, Журка не может взять в толк. "Мог бы додуматься собственным умом", - отвечает она на прямой вопрос. А ведь раньше ничего не скрывала, секретов меж ними не было, оба были прямы и честны. Как-то эта таинственность связана со смешными юбками и неудобными туфлями, которые Лили вдруг взялась носить, но как именно - Журке невдомёк.
Главным героям Кристиана Гречо по тринадцать. Они чувствуют, что с детством вот-вот придётся распрощаться, но ещё не понимают, какой окажется новая, подростковая жизнь. Сбивчивый монолог Журки - попытка постичь и это неясное грядущее, и свои чувства. Почти неуловимый, но подобный открытию terra incognita момент, когда девчонки перестают быть подельниками-друзьями и превращаются в девушек, вызывающих интерес, схватывает венгерский писатель, говорящий устами мальчишки. Или это его собственная речь, личные воспоминания? Кристиан Гречо не раскрывает всех карт, не разделяет правду и вымысел, не говорит прямо, зато аккуратно рассыпает...
Что происходит с Лили, Журка не может взять в толк. "Мог бы додуматься собственным умом", - отвечает она на прямой вопрос. А ведь раньше ничего не скрывала, секретов меж ними не было, оба были прямы и честны. Как-то эта таинственность связана со смешными юбками и неудобными туфлями, которые Лили вдруг взялась носить, но как именно - Журке невдомёк.
Главным героям Кристиана Гречо по тринадцать. Они чувствуют, что с детством вот-вот придётся распрощаться, но ещё не понимают, какой окажется новая, подростковая жизнь. Сбивчивый монолог Журки - попытка постичь и это неясное грядущее, и свои чувства. Почти неуловимый, но подобный открытию terra incognita момент, когда девчонки перестают быть подельниками-друзьями и превращаются в девушек, вызывающих интерес, схватывает венгерский писатель, говорящий устами мальчишки. Или это его собственная речь, личные воспоминания? Кристиан Гречо не раскрывает всех карт, не разделяет правду и вымысел, не говорит прямо, зато аккуратно рассыпает...