Новинка
Водолазкин Е.Г. Дом и остров, или Инструмент языка
Аннотация
Евгений Водолазкин (р. 1964) - филолог, автор работ по древнерусской литературе и… прозаик, автор романов "Лавр" (премии "Большая книга" и "Ясная Поляна", шорт-лист премий "Национальный бестселлер" и "Русский Букер") и "Соловьев и Ларионов" (шорт-лист премии "Большая книга" и Премии Андрея Белого).
Реакция филологов на собрата, занявшегося литературным творчеством, зачастую сродни реакции врачей на заболевшего коллегу: только что стоял у операционного стола и - пожалуйста - уже лежит. И все-таки "быть ихтиологом и рыбой одновременно" - не только допустимо, но и полезно, что и доказывает книга "Дом и остров, или Инструмент языка". Короткие остроумные зарисовки из жизни ученых, воспоминания о близких автору людях, эссе и этюды - что-то от пушкинских "table-talk" и записей Юрия Олеши - напоминают: граница между человеком и текстом не так прочна, как это может порой казаться.
Характеристики
- Издательство
- АСТ-ЭКСМО
- Серия
- Редакция Елены Шубиной
- Год выпуска
- 2015
- Переплет
- Твердый
- Формат
- 205x130x23 мм
- Количество страниц
- 382
Характеристики
- Издательство
- АСТ-ЭКСМО
- Серия
- Редакция Елены Шубиной
- Год выпуска
- 2015
- Переплет
- Твердый
- Формат
- 205x130x23 мм
- Количество страниц
- 382
Аннотация
Евгений Водолазкин (р. 1964) - филолог, автор работ по древнерусской литературе и… прозаик, автор романов "Лавр" (премии "Большая книга" и "Ясная Поляна", шорт-лист премий "Национальный бестселлер" и "Русский Букер") и "Соловьев и Ларионов" (шорт-лист премии "Большая книга" и Премии Андрея Белого).
Реакция филологов на собрата, занявшегося литературным творчеством, зачастую сродни реакции врачей на заболевшего коллегу: только что стоял у операционного стола и - пожалуйста - уже лежит. И все-таки "быть ихтиологом и рыбой одновременно" - не только допустимо, но и полезно, что и доказывает книга "Дом и остров, или Инструмент языка". Короткие остроумные зарисовки из жизни ученых, воспоминания о близких автору людях, эссе и этюды - что-то от пушкинских "table-talk" и записей Юрия Олеши - напоминают: граница между человеком и текстом не так прочна, как это может порой казаться.